25 августа 2007 года/ 11:30
Как уже сообщал "СЭ", нападающий клуба НХЛ "Коламбус Блю Джэкетс" Сергей Федоров в эти дни тренируется на динамовской базе в Новогорске. Вчера трехкратный обладатель Кубка Стэнли дал интервью нашему корреспонденту. (интервью от 17 августа 2007 года)
Сергей ФЕДОРОВ: "ГОТОВ СЫГРАТЬ ЗА СБОРНУЮ НА ЧЕМПИОНАТЕ МИРА В КАНАДЕ"
Встречу с журналистами на динамовской базе подмосковного Новогорска Федоров терпеливо выдержал до конца. Хотя было заметно: тренировка вымотала хоккеиста полностью, и гораздо охотнее он предпочел бы просто отдохнуть.
- Вы так редко появляетесь в России, что первый вопрос напрашивается сам собой: кем вы сами считаете себя - русским или американцем?
- Душой, конечно же, русский. Но слишком много времени провел в Америке и привык совершенно к другому образу жизни. В России каждый раз ловлю себя на том, что вроде все знакомо, но тем не менее пара недель уходит на адаптацию.
- Получается, осесть после окончания карьеры вам хотелось бы в США?
- Последние 17 лет я большей частью нахожусь именно в этой стране, но это - работа. Естественно, я уже сейчас иногда задумываюсь, где буду жить, когда карьера будет завершена. Но однозначно ответить на этот вопрос мне пока сложно. Есть еще один год официального контракта с "Коламбусом".
- А с какой деятельностью вы связываете свое будущее?
- Тяжелый вопрос. Гораздо более тяжелый на самом деле, чем кажется. Я много думал об этом, но так ничего пока и не придумал, если честно. Хоккей отнимает слишком много времени и сил, как умственных, так и физических. Естественно, хотелось бы заняться чем-то связанным со спортом, возможно, остаться в хоккее. Но в данный момент эти планы весьма расплывчаты. Все равно, наверное, придется по окончании карьеры взять паузу на год-два и как-то переосмыслить свою жизнь. На хоккее ведь она не заканчивается, хотя в 18 - 20 лет все думают, что будут играть в хоккей всегда.
Я УЖЕ НЕ ТОТ, ЧТО БЫЛ ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
- Вы морально готовы принять тот факт, что ваша карьера заканчивается?
- Наверное, нет. Все-таки 20 последних лет занимался только хоккеем. Думаю, что мне еще предстоит пережить своего рода шок от сознания, что больше не нужно тренироваться, не нужно готовиться к очередному сезону. На данный момент спорт занимает 90 процентов моего времени. Вот и буду думать, чем это время занять, когда тренировки и выступления прекратятся. Надеюсь, что придумаю и что новое занятие тоже станет любимым. Хотя должен вам сказать, что загадывать наперед не люблю в принципе.
- Я нередко замечала, что некоторые спортсмены настолько боятся момента прощания со спортом, что готовы продолжать играть где угодно, лишь бы любой ценой оттянуть этот миг.
- Я не готов играть где угодно, лишь бы играть, потому что считаю, что моя карьера сложилась на редкость удачно. Выиграл несколько чемпионатов, мне посчастливилось играть во многих сильных клубах, с очень хорошими партнерами и вырасти в их окружении. Сначала это было в России, затем - в Северной Америке, поэтому никакого смысла цепляться за спорт, чтобы продолжать "просто играть", я не вижу. Другое дело - играть на победу. Если есть, как говорится, порох в пороховницах, то почему нет?
- А вы чувствуете свой возраст?
- Знаете, когда тренируешься вместе с теми, кому меньше 25, и при этом катаешься даже не на равных, а чуть быстрее, то возраст не замечается.
- Я имела в виду не это. Насколько вы чувствуете возраст внутри себя?
- Я вполне отдаю себе отчет в том, что мне 37 лет и что я уже не тот, что был еще пять лет назад. Какие-то вещи, особенно в предсезонной работе, сейчас даются значительно тяжелее.
- А эмоции становятся другими?
- Мне кажется, они меняются в зависимости от опыта. Спортивного, жизненного... Лет пять или десять назад я, возможно, в каких-то ситуациях вел бы себя по-другому, нежели сейчас, но не могу сказать, что испытываю в связи с этим какой-то дискомфорт. С опытом просто лучше контролируешь себя. Как в положительном плане, так и в отрицательном.
СБОРНОЙ НЕ СМОГ БЫ ПОМОЧЬ
- Как вы восприняли с эмоциональной точки зрения тот факт, что не смогли сыграть в составе российской сборной на чемпионате мира в Москве?
- Плохо, конечно, воспринял. Я надеялся попасть в команду. Но в январе получил серьезную травму левого локтя и вообще не мог играть порядка пяти недель. А когда, едва восстановившись, вернулся на лед, травмировал правый локоть. Последние 15 игр регулярного чемпионата я вообще провел в защите, поскольку в нападении не успевал выполнять то, что от меня требовалось: слишком отставал от общего ритма. Локти к тому же продолжали сильно болеть. Я перепробовал все: таблетки, уколы. Это был период не тренировок, а выживания. Хотя в целом мне нравилось играть в защите. Я проводил на льду достаточно много времени. Другое дело, что понимал: даже как защитник для сборной России в таком состоянии я не очень гожусь. И те задачи, которые мы заранее обговаривали с тренерами российской команды, выполнить не в состоянии, как бы ни старался.
- Вас просто не пригласили или же вы сами решили, что не можете претендовать на роль игрока сборной?
- Сам решил. Понимал, что после окончания сезона физически не буду способен продолжать нормально играть. Ведь предыдущие два месяца работал исключительно на "честном слове".
- За тем, как на чемпионате играет российская команда, вы наблюдали?
- Первую половину турнира вообще его не смотрел: был расстроен как сезоном, проведенным в "Коламбусе", так и своим состоянием. Возможно, был смысл более серьезно подойти к процессу лечения, но выяснилось, что травмы были слишком запущены, чтобы решить проблемы со здоровьем в сжатые сроки.
- Откуда же тогда взялись слухи, что вас чемпионат мира изначально не интересовал в принципе и что вы вообще якобы не знаете, где он будет проводиться?
- Ну сами подумайте, как я мог об этом не знать? Я ведь действительно готовился к нему. Общался с тренерами сборной, с руководителями федерации. Откуда пошла информация, я хорошо представляю. Мы проводили достаточно принципиальный матч с "Эдмонтоном" и проиграли. Я был жутко расстроен, сильно устал, соответственно, чувствовал себя не лучшим образом. В голове крутились какие-то игровые картинки, и думать о чем-то еще я был просто неспособен. Тем более матч - а я до сих пор помню его от первой до последней секунды - получился на редкость обидным: было очень много моментов, которые нам не удалось реализовать. Именно тогда российский журналист меня спросил (а сейчас, согласно правилам общения с прессой в НХЛ, пресса допускается к игрокам уже через 10 минут после игры), буду ли я играть на чемпионате мира.
Я даже не сразу понял, о чем речь. Переспросил: "Какой чемпионат мира? Что вы имеете в виду?" Этого, как выяснилось, было достаточно, чтобы человек написал то, что в итоге написал.
- В следующем году чемпионат мира впервые пройдет в Канаде. Если позовут играть за сборную, согласитесь?
- Да, конечно.
В НАШЕ ВРЕМЯ ХОККЕЙ БЫЛ ИНТЕРЕСНЕЕ
- Многие из тех, кто играл в НХЛ, сейчас с удовольствием возвращаются обратно, в Россию. Чем вы это объясняете? И допускаете ли, что тоже можете вернуться?
- Мы просто взрослеем. Наверное, поэтому и тянет обратно.
- Но ведь возвращаются и молодые?
- Видимо, в Америке они не получают того удовольствия, которое получают, играя здесь. Российский хоккей ведь очень сильно отличается от того, в который играют в североамериканской лиге. Там тенденции просты. Красивого хоккея практически нет.
- Да и денег таких, как в России, наверное, тоже?
- Это мне только предстоит изучить. Если до этого дойдет.
- Какой вы видите в "Коламбусе" свою роль с учетом того, что команда далека от задач, которые вы привыкли решать с "Анахаймом" и уж тем более с "Детройтом"?
- Последние четыре года моей карьеры вообще не были, скажем так, звездными. В "Анахайме" еще мог забивать, поскольку там и сама команда была неплохой, и партнеры - сильными.
- Не обидно, кстати, что "Анахайм" выиграл Кубок Стэнли без вас, хотя в свое время хозяева очень рассчитывали, что именно вы поможете это сделать?
- Видите ли... все-таки нападение от защиты отличается слишком сильно. В "Анахайме" сделали ставку на вратаря и двух защитников, и они сыграли здорово.
- А что можете сказать о "Коламбусе"?
- Это в целом молодая команда, с большими тем не менее контрактами и очень своеобразной атмосферой.
- В чем заключается это своеобразие?
- Я самый возрастной игрок, еще двум - за тридцать, одному - 28, а остальным по 20 с небольшим, а то и двадцати нет. Я поначалу играл с Давидом Выборны и Риком Нэшем, но, так как чемпионат длинный - 82 игры, нас, естественно, не ставили вместе во всех матчах. Так что я успел поиграть со всеми. Даже с защитниками.
- Большинство тех, кто сейчас играет в российской сборной, это ведь тоже люди иного поколения. В их окружении вы не чувствуете себя "динозавром"?
- Мне очень нравится хоккей во всех его проявлениях. Нравится борьба за шайбу, за выживание, за победу. И ребята молодые нравятся. Интересно с ними играть, что-то показывать, объяснять - даже вне площадки.
- А не бывает ощущения, что какие-то вещи невозможно объяснить именно в силу того, что взгляды на хоккей у более молодого поколения уже совсем иные?
- Конечно, бывает. Это нормальный процесс. Так, как тренировали в свое время нас, новому поколению просто не понять. А нам - не объяснить. Какие-то вещи, безусловно, можно показать. Но где гарантия, что будут смотреть?
- Остается только произнести сакраментальную фразу, что в ваше время все было лучше.
- Так оно и есть. Я готов отстаивать это мнение где угодно. Сам хоккей был на порядок интереснее. Не только играть в него было приятнее, но я точно знаю, что и смотреть - тоже.
НИЧЕГО МЕНЯТЬ БЫ НЕ СТАЛ
- Ностальгия по "Детройту" вас посещает?
- Не знаю. Хотя был приятно удивлен тем, что в Новогорске висит свитер Стива Айзермана, вместе с которым я 13 лет играл бок о бок.
- Другими словами, провели лучшие годы в вашей жизни?
- Конечно. Выиграв три чемпионата НХЛ, об этом можно говорить совершенно уверенно.
- Могли бы допустить, что "Детройт" позовет вас обратно?
- Не знаю даже, как ответить. Точнее, с чего начать. Я ведь не собирался никуда уходить, если честно. Но хоккей - это не только игра. Это бизнес. И когда тебя в этом бизнесе стараются нечестно обойти, это сильно активизирует те самые качества, благодаря которым ты столько лет пробивался и выигрывал. Упорность, оценка общей ситуации, своей собственной карьеры... Понимаете, о чем я говорю? Мы ведь договорились с руководством клуба об одном контракте, а когда на следующий день пришли его подписывать, выяснилось, что на столе лежит совершенно другой. Эту историю особо никто не знает. Я сам не очень о ней распространялся. Но осадок от расставания с "Детройтом" у меня остался не самым приятным.
- Если бы вам предложили еще одну хоккейную жизнь, что бы вы в ней изменили?
- Могу только еще раз повторить, что мне повезло. В том, что отец приучил меня к спорту, в том, что я попался на глаза тренеру из Минска и понравился ему. Что потом попал в юношескую сборную страны, а чуть позже, сразу после окончания школы, - в ЦСКА. Хотя на самом деле не должен был попасть в этот клуб: играл-то в динамовской системе. Повезло, что Виктор Васильевич Тихонов дал мне шанс вырасти в этой команде, где каждый игрок, начиная от первого звена и заканчивая четвертым, был на пике своей игры. Плюс совершенно потрясающие вратари, против которых приходилось играть целых четыре года.
Другое дело, что эта работа, с которой я столкнулся в 16-летнем возрасте, без надежды на какую бы то ни было нормальную жизнь, - это тяжело. Было и пота достаточно много пролито, и крови в прямом смысле этого слова. Да и нервов потратить пришлось немало. Но ничего менять бы я не стал.
- Как долго вы планируете пробыть в России?
- Хотелось бы провести в Новогорске еще две-три тренировки. По-хорошему следовало бы приехать в Россию на пару недель раньше, чтобы действительно сделать всю ту работу, которую планировал. Сезон в НХЛ у меня официально начинается 10 сентября. С 12-го пойдут подготовительные игры. Получается, на командные тренировки у нас будет всего два дня. А ведь до этого надо успеть акклиматизироваться. И переехать из Детройта в Коламбус.
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
Центрфорвард «Колумбуса» Сергей Федоров: Отказал сборной, потому что у меня не было рук (интервью от 20 августа 2007 года)
В субботу Сергей Федоров, который в эти дни готовится к сезону НХЛ на базе «Динамо» в Новогорске, принял участие в «Прямой линии» нашей газеты. Читатели «Советского спорта» оставляли вопросы на редакционном сайте, а наш корреспондент задавал их Федорову во время беседы.
«ИГРАЛ ВМЕСТЕ С КРИКУНОВЫМ»
Хотя точно следовать формату «Прямой линии» не удалось. Впервые на моей памяти болельщики в Интернете не задавали вопросы нашему гостю, а писали откровенные гадости, которые стыдно упоминать в нормальной беседе. Думаю, эта акция – следствие того, что Федоров не приехал в сборную на чемпионат мира в Москву.
Сергей ответил на все вопросы отдела хоккея и на те достойные внимания интернет-комментарии, которые были оставлены после отсева. Правда, поначалу Федоров огорошил, когда я спросил, сколько у нас времени на беседу, – трудно было понять, шутит он или говорит всерьез:
— У нас только 10 минут. Я спешу. Поэтому давайте не будем терять времени.
— Как возникла идея тренироваться с «Динамо»?
— Это не идея, а логический шаг. У меня брат здесь играет. Я хорошо знаю руководство «Динамо». Еще в 1985 году играл в минском «Динамо» вместе с Владимиром Крикуновым – он был тогда защитником. Кстати, еще и нынешние помощники Владимира Васильевича там работали – например, Иван Кривоносов.
— Как ваше здоровье? Вы, как я понял, только что от врача.
— Здоровье в порядке. Я делал поддерживающую физиотерапию.
— С возрастом меняется график подготовки к сезону? Вам уже 37.
— Подготовка становится более интенсивной и долгой. Диета? Это очень распространенное слово. У меня ее нет. Лечиться мне не от чего. Но я разборчиво отношусь к еде, чтобы получать максимальный заряд энергии.
— Где отдыхали летом?
— На десять дней летал в Майами, к океану.
— Вы долго жили в Калифорнии, там тоже океан. Есть разница?
— Да, большая. В Калифорнии очень холодный океан, а в Майами – теплый. В Калифорнии всегда одна и та же погода, а в Майами – и дождь, и солнце, и ураганы. Зато в Калифорнии случаются землетрясения или пожары.
«НА МЕНЯ НАЕХАЛ РЕПОРТЕР»
— Большинство вопросов в Интернете было о сборной России. Болельщики со стороны так воспринимают ситуацию: Федорова уговаривали целый год приехать на чемпионат мира, и в конце концов он нашел повод для отказа.
— Никто меня не уговаривал. И причину для отказа я не искал. Просто это было преподнесено в таком свете. Недоразумения начались зимой, когда я сыграл матч в Эдмонтоне. «Колумбус» уступил в очень упорной борьбе, хотя по голевым моментам у нас было преимущество. Разумеется, настроение у меня было не самым звездным. И тут ко мне подошел один русский журналист и спросил: «А вы приедете на чемпионат мира?». Я ответил: «Извините, я не понимаю вопроса. О чем вы говорите?». Я только что провел матч. Еще не переключился. Но в НХЛ существует простое правило: через 10 минут после встречи журналист имеет право на общение с игроками.
Так получилось, что корреспондент, грубо говоря, наехал на меня. Я не был к этому готов.
— Когда вышло ваше интервью с заголовком «А где будет чемпионат мира?», вы обиделись?
— Я был удивлен. Предлагал в тот день поговорить о моей игре в «Колумбусе». Это еще туда-сюда. Репортер мне говорит: «А вы знаете, где будет чемпионат мира?» – «Мне все равно, о чем вы сейчас спрашиваете. Меня это не волнует». И с этого началась вся неразбериха.
Все подумали, что меня нужно уговаривать, что я – капризная звезда. Но, сами понимаете, в хоккее нет места для капризов. Или да, или нет. Все четко. У меня было два телефонных разговора с тренерами сборной – за шесть и за два месяца до начала чемпионата мира. Почему я не приехал? Причина простая – у меня оба локтя не функционировали. Последние 17 матчей в «Колумбусе» я играл в за-щи-те. Потому что работать в обороне мог даже в таком состоянии.
Потом мой артрит перешел в хроническую стадию. Те задачи, которые тренеры сборной ставили передо мной – играть в центре, выходить в ключевые моменты матча, – я не смог бы выполнить. Ну а играть в защите в сборной – об этом не могло быть речи.
— Считаете, что многие ваши проблемы возникают из-за российской прессы?
— Не считаю – я это прекрасно знаю. Есть разные журналисты. Некоторые ведут себя нормально, стараются узнать что к чему. Поведение других агрессивно. Они приезжают на выезд на пару дней. Им нужно срочно добыть жареную информацию. Они задают определенные вопросы и пытаются раскопать сенсацию, не понимая, что на самом деле происходит. Тот случай… Я знаю, что журналист прилетел издалека. Я вошел в его положение, дал интервью. Но почему я должен прогибаться под него, а он не может понять мое состояние?
«ОТНОШУСЬ К ФХР С ХОЛОДКОМ»
— О чем конкретно вы говорили по телефону с главным тренером сборной Вячеславом Быковым?
— Первый наш разговор – со стороны сборной была озвучена заинтересованность в моих услугах. Меня пригласили в команду. Второй разговор – в принципе я уже дал согласие… Но рассказал, какие у меня проблемы со здоровьем. Потом общался с Немчиновым. Говорил ему, что травма ухудшается, потому что мне в «Колумбусе» не дают отдохнуть. Руководство клуба не волнует мой вызов в сборную. И они правы в какой-то мере, потому что платят мне деньги. Генеральный менеджер «Колумбуса» сказал: «Я не против, если ты поедешь в сборную. Это твое решение».
Но после очередной медкомиссии я понял, что у меня просто нет рук. Без рук невозможно играть в хоккей.
— Следили за чемпионатом мира?
— Не с начала. Я лечился и был очень расстроен, потому что верил до последнего момента, что с помощью медицины смог бы приехать в сборную. Но по срокам я восстановиться не успевал, поэтому вопрос был исчерпан.
А концовку турнира застал – чемпионат мира не показывали в Америке, но я получал информацию из Интернета, газетных отчетов, разговоров с друзьями.
— Раньше многие энхаэловцы говорили, что у них нет контакта с ФХР. На них вешали всех собак, когда сборная проигрывала. С тех пор сменилось руководство федерации. Какие у вас теперь отношения с ФХР?
— Холодок остался. Все хоккеисты, кто играл в сборной, прекрасно знают, что это такое. Нет четкого организационного плана. Не хочу спекулировать на этой теме. Но знаю, что многие российские энхаэловцы не самого высокого мнения о сборной.
— Какой тогда смысл в нее приезжать? В конце прошлой недели вы дали ряд интервью в Новогорске. Цитирую заголовки: «Если буду здоров, в сборную приеду всегда», «Предложение Быкова приму не раздумывая», «Готов сыграть за сборную на чемпионате мира в Канаде».
— Вы сами знаете, журналисты пишут то, что они думают. Что они чувствуют после интервью. Но такие заголовки – не красная нить нашего разговора.
Хотя Вячеславу Быкову здесь, в Москве, уже после чемпионата мира я сказал то же самое. Если буду себя хорошо чувствовать, если буду в форме и вы меня пригласите, то с удовольствием.
— Вот две ситуации. Овечкина в сборной ставят в четвертое звено, где он забивает только один гол. Ковалева вообще не пригласили, хотя он был готов приехать даже на сборы — без гарантии места в составе. Вы были бы готовы к такому?
— У каждого хоккеиста есть свое эго. Если бы меня задвинули в четвертую пятерку, положительных эмоций было бы мало. Но раз дал согласие и приехал, надо выполнять то, что от тебя требуют тренеры. Это их команда, они ее собирали, имели свой план на хоккеиста Федорова. Турнир очень короткий. Нет времени, чтобы выяснять отношения.
«ФЕДОРА НАУЧИЛИ ДРАТЬСЯ В АМЕРИКЕ»
— Нет желания с возрастом вообще стать защитником?
— Совершенно нет. Если у меня получается играть в обороне, это еще не говорит о том, что я хочу быть защитником, дабы играть в хоккей до 45 лет, как Крис Челиос. Я – натуральный нападающий. Играть долго планов нет. А этот сезон будет решающим (у Федорова остается еще один год по контракту в НХЛ. — Прим. ред.). Или я подписываю новый договор, или заканчиваю карьеру. Я уже 22 года в профессиональном спорте. Хочется остановиться, просто пожить. Узнать, кто я такой вне хоккея.
— В марте перед дедлайном вас могут обменять в другой клуб…
— Очень возможная ситуация.
— И спросят, в какую команду ты хочешь перейти? Что выберете? У защитника «Бостона» Рэя Бурка в свое время интересовались мнением.
— Значит, его уважали больше, чем меня, — смеется Федоров. – Думаю, у меня в «Колумбусе» ничего спрашивать не будут. А отправят в команду, которая согласится принять условия моего контракта, и все.
— Если обменяют в «Детройт»?
— Я знаю четко: в тренировочный лагерь еду как игрок «Колумбуса». Что будет дальше? Я должен уважать свой контракт и отработать его до конца. Буду играть там, куда меня заведет судьба. Я как солдат.
— У вашего брата Федора Федорова есть все задатки стать звездой. Не считаете, что ему мешает раскрыться несдержанность характера?
— Насчет вспыльчивости ничего сказать не могу. Но знаю, что он всегда постоит и за себя, и за партнеров. Его научили драться в Северной Америке как надо. Федор не раз это доказывал в юниорской лиге Онтарио.
Когда мне доверяли, я показывал свой лучший хоккей. Если к Федору станут относиться так же, все будут довольны его игрой.
— Вы мечтали выступать с ним в одной тройке…
— Это не мечта. Однако кроме тренировок мы вместе не играли. Никак не получалось пересечься. Даже сейчас я начну сезон в Америке, а он в России.
— Так приезжайте в следующем году в суперлигу.
— Не исключаю этот вариант. Но с уверенностью говорить сейчас сложно.
— На одном сайте провели голосование: возвращению какого энхаэловца в суперлигу вы будете удивлены больше всего? Победителем опроса оказался Сергей Федоров.
— Я? Потому что долго играл в Северной Америке? Не всегда приезжал в сборную? Но первые 13 лет карьеры в НХЛ я попадал в плей-офф. Не удается только в последние четыре года.
— Вопрос от болельщика с ником Русский. Правда, что вы поставили ультиматум: мол, приеду в сборную, если туда пригласят Федора и мы будем в одной тройке?
— Ну, это опять пресса. Полагаю, одна из спекуляций вокруг какого-то интервью моего отца…
Хочу сказать: у отца всегда было и будет свое мнение. Он принимает участие в наших с Федором судьбах – уже потому, что он наш отец. Папа не раз подводил меня, и он об этом знает. Мы неоднократно говорили на эту тему. Я ему объяснял: «Виктор Александрович, вы меня подводите своими откровенными высказываниями», — улыбается Федоров.
— В прессе из него делают русского Дона Черри (одиозный канадский обозреватель, часто взрывающий Америку резкими заявлениями. — Прим. ред.).
— Кто от этого страдает? Может быть, я, он сам, карьера моего брата…
— Вы готовы и дальше терпеть такие страдания?
— Читатель должен понимать, что речь идет о серьезных вещах. И отец говорит обо всем совершенно открыто. Поэтому возникает такая реакция: ну вот, опять что-то случилось.
«РАД ЗА ВЕТЕРАНЧИКОВ «АНАХАЙМА»
— Спрашивает ваш тезка Сергей. Согласны с тем, что «Колумбус» — это низшая точка вашей карьеры?
— Годы в «Анахайме» тоже не были великолепными. Но в «Колумбусе» моя результативность снизилась до минимума. Однако я знаю, что если выхожу на лед, то еще могу играть в компетентный хоккей.
— В финале Кубка Стэнли-2007 вы переживали за «Анахайм»? Не чужая ведь команда.
— У меня был спортивный интерес. Команда изменилась после моего ухода, особенно в обороне. Но со всеми ребятами из «Анахайма» по мере возможности поддерживаю отношения. Я был рад за Теему Селянне, за Илью Брызгалова. За тех ветеранчиков, которые долго выступали в лиге, но не выигрывали раньше Кубок Стэнли.
— Жалость была? Вы тоже могли бы стать чемпионом.
— Жалости не было.
— Отношения с генеральным менеджером «Анахайма» Брайаном Бурком у вас сразу не сложились?
— Они были сугубо деловыми. О своих планах Бурк не сообщал. Говорил: «Работай, тренируйся, мы рады иметь такого игрока в команде». А через десять дней после последнего такого благоутешительного разговора меня обменяли в «Колумбус». Что поделаешь?.. Первый раз в жизни обменяли, причем в такой форме.
— На фоне этих игроков (показываю на фотографию на стене, на которой обнимаются Сидни Кросби и Александр Овечкин) не чувствуете себя динозавром? Лига после локаута сильно изменилась.
— Про динозавра у них спросите, — смеется Федоров. — А насчет изменений согласен. Скорости возросли, меньше стало зацепов… Это на руку всем, кто здорово играет с шайбой, у кого хорошие руки.
— Насчет скорости: однажды вы состязались с чемпионом мира по бегу. Об этом напоминает болельщик с ником Ыцна.
— Это было 13 лет назад.
— Забавный ролик: Федоров на коньках, на катке. Пролетает мимо камеры – стометровка секунд за пять. А за ним бегун с трудом шаркает по льду.
— Помню, что мы снимали клип на обыкновенном катке. И парень очень сильно замерз в шортах и шиповках. Он на самом деле был чемпионом мира. А я в то время неплохо катался на коньках.
«СЧАСТЬЕ – ЭТО КОГДА НИЧЕГО НЕ БОЛИТ»
— Вопрос от Сантоса: какие у вас отношения с бывшими партнерами по русской пятерке? Как сейчас здоровье Владимира Константинова?
— Отношения самые близкие. Мы поддерживаем связь по мере возможности. Самочувствие Владимира, думаю, под контролем. Я давно с ним не общался, но слышал от друзей в Детройте, что за Константиновым хорошо ухаживают. У него есть все необходимое для того, чтобы продолжать восстановление и жить лучше с каждым годом.
— Что любите читать?
— В основном русские детективные романы. Понравились сочинения Бориса Акунина о сыщике Фандорине… А так, висишь в Интернете, читаешь новости.
— Интересуется Александр. У вас есть планы уделять внимание детскому хоккею?
— У меня они были, и я их выполнял по мере возможностей. Лет пять-семь назад прислал в ЦСКА комплекты хоккейной формы на 120 тысяч долларов. Много пар коньков, клюшек, инвентаря… Представляете, все растащили. Теперь таких крепких связей у меня нет, а отсылать форму «на деревню дедушке» очень невыгодно. Но я помогаю в частном порядке. Знаю многих талантливых ребят, которым нужна помощь.
— Спрашивает Владимир Черняков. В чем секрет счастья?
— В физическом и моральном удовлетворении.
— Если у вас ничего не болит, это уже счастье?
— Я думаю, да. Абсолютное счастье.
— Pupkin ставит вопрос ребром: что для вас значит слово «патриотизм»?
— То же самое, что и в молодости, когда я играл за сборную СССР… А вообще вы говорите «патриотизм», а я отвечаю – «опыт».
— Что имеется в виду?
— Я бы расшифровал это так – опыт общения с Федерацией российского хоккея.
— Помните, вам четыре года назад вручали приз «Харламов Трофи» (учрежденная «Советским спортом» награда для лучшего россиянина в НХЛ, которого выбирают сами игроки. — Прим. ред.)? Интересно, где он сейчас?
— Конечно, помню. А как же? Все мои награды у папы в Детройте. Выставлены в его офисе.
— Александр Харламов рассказал нашей газете, что сейчас готовится фильм о его отце. Вам было бы интересно принять участие в эпизоде, исполнив роль кого-нибудь из советских хоккеистов прошлого?
— Если подойду для образа, то конечно. Кого бы я мог сыграть? Надеюсь, кого-то из центрфорвардов.
— Бориса Михайлова?
— Нет… Не знаю, честно говоря. Но вопрос вы задали интересный.
— В Голливуд вас не приглашали? «Анахайм» ведь рядом с фабрикой грез.
— Такого настроя у меня не было. Если играешь в «Анахайме» или «Лос-Анджелесе», нужно отказываться от этой идеи. Надо меньше светиться в голливудских тусовках. Это портит твою карьеру. Партнеры по клубу, управляющие, болельщики будут косо на тебя смотреть.
— Но игроки НБА такого не боятся.
— Это другая игра. Другая история, стиль жизни.
— Иванов хочет знать, вы поддерживаете отношения с бывшими партнерами по звену – Александром Могильным и Павлом Буре?
— С Павлом – нет. С Сашкой созваниваемся пару раз в год. Иногда встречаемся в Майами.
— Stupor считает, что вы за карьеру уже всем все доказали. Может, ну его, этот хоккей?
— Может, и так. Но я еще ставлю перед собой цели. Без интриги не интересно. Например, забить 500 голов за карьеру – сколько мне еще осталось? (Федоров забросил 461 шайбу в 1128 матчах регулярного чемпионата НХЛ. — Прим. ред.). Выиграть очередной Кубок Стэнли. Сейчас главная цель – вывести «Колумбус» в плей-офф. Вот это, считаю, будет достижением для команды.
— У меня закончились вопросы.
— Вот и десять минут прошли, — Федоров посмотрел на часы. Наша беседа длилась больше получаса.
А потом Сергей оставил пожелание болельщикам. Написал черновик, не сделав ни одной грамматической ошибки.
– Необычно для человека, прожившего двадцать лет в Америке.
– Семнадцать, — со значением поправил Федоров. Потом переписал начисто, более аккуратно выводя буквы. Поставил автограф, игровой номер 91. Пожал руку, улыбнулся, сел в машину и уехал из Новогорска по делам.
Источник - "Спорт-Экспресс " и "Советский спорт"
